|
|
Царевна Софья
Правительница Софья Алексеевна. Рисунок XIX в.
Софья Алексеевна (1657—1704) -русская царевна. В 1682—1689 гг. была правительницей при малолетних братьях-царях Иване Vи Петре I. Свергнута Петром I и заключена в Новодевичий монастырь, где и провела остаток жизни.
«БОЯРЕ — В КРЕМЛЬ!»
Сразу после смерти царя Федора Москва услышала призывный голос колокола: «Бояре — в Кремль!». Сознавая серьезность момента, они собрались быстро. Патриарх Иоаким после короткой речи спросил бояр, кого они желают иметь царем: слабоумного Ивана или малолетнего Петра? Подавляющее большинство собравшихся высказалось за Петра. Но некоторые бояре вполне разумно заявили, что у Ивана Алексеевича есть право первородства. Пренебречь этим правом бояре не решились. Патриарх предложил обратиться к находившимся еще в Москве людям, созванным царем Федором на Земский собор и с их помощью решить важный вопрос.
У Красного крыльца собрались представители многих русских городов «Великой, Малой и Белой Руси». Патриарх спросил их: кому быть русским царем?
«Царевичу Петру Алексеевичу!» — дружно крикнули почти все выборные.
Когда шум сотен голосов утих, в толпе раздались недружные голоса: «Царевичу Ивану Алексеевичу!».
Громче всех кричал дворянин Максим Исаевич Сумбулов. Он пытался доказать, что по обычаям первородства престол должен принадлежать старшему сыну царя Федора. Выборные это знали, но помнили они и правление блаженного сына Ивана IV. Двух «блаженных царей» для одной страны было многовато. Ситуация в стране менялась. Соборы последних лет породили у выборных людей надежду близких перемен. Их ждали и разные слои населения. Государственная идея боярского правления исчерпала себя. Отдавать страну новому слабоумному царю, а значит, боярам Милославским и их союзникам, было опасно.
Патриарх выждал короткую паузу и снова спросил: «Кому быть государем русским?». — «Царевичу Петру Алексеевичу!!» — голос выборных (голос земли русской!) был мощным и дерзким.
После воссоединения Малой, Белой и Великой России, Русская земля из Страны Московии переросла в Россию. Официально ее еще не называли Российской империей. Для этого ей нужно было сделать небольшой шажок, для этого ей нужен был император. Сторонники русской старины до сих пор недоуменно пожимают плечами и спрашивают оппонентов: «Ну зачем Стране Московии нужно было становиться Российской империей, кому нужны были нововведения Петра?».
Любые ответы ученых не удовлетворят этих любителей старины Московской. Но время бежит по замысловатым маршрутам, и к 1682 г. времена боярского правления ушли. Все, кто слышал о крепком, здоровом и энергичном Петре Алексеевиче, знали, что лучше подождать шесть-семь лет до его совершеннолетия и терпеть эти годы любое правительство (пусть и боярское!), чем посадить еще одного блаженного на царство и ожидать новой «годуновщины», а затем и очередной Смуты.
«Петра Алексеевича на царство!» — так решила Русская земля.
И Петр стал царем, законно избранным представителями городов России. Патриарх Иоаким посадил его на трон, и избиратели стали подходить к нему и целовать его руку. Царевна Софья тоже подошла к нему. В глазах ее радости не было. Была вынужденная покорность. Временная.
ИНИЦИАТИВА ПЕРЕХОДИТ К СОФЬЕ
На следующий день во время похорон Федора Алексеевича царевна Софья покорность забыла. Нарушая обычай, она смело шла за гробом рядом с царем. Десятилетний мальчик-царь не мог поставить ее на место, наказать. В тот день сил для борьбы у него не было. Еще при Федоре властолюбивая, неглупая по отзывам современников, Софья постоянно вертелась у трона, помогала больному брату, приучая к себе бояр, думских дворян, священнослужителей, иностранцев. Милославские относились к этому спокойно. Лучше — женщина, чем Нарышкины. В момент погребения Софья вдруг заголосила срывающимся голосом. Жалела брата? Нет, она ненавидела Нарышкиных и воцарившегося Петра. Она бросила победителям вызов. Она начала с ними жестокую борьбу уже у гроба брата, у его могилы. Возвращаясь во дворец, Софья прилюдно громко кричала, выла по-бабьи: «Рано царь наш, брат наш Федор покинул нас, отравою врагов изведенный! Пожалейте нас, люди добрые! Осиротели мы... Брат наш, Иван, не избран на царство. Отпустите нас живых к христианским королям!».
Был бы Петр постарше, имел бы людей верных и влиятельных, что бы он сделал с Софьей, обвинившей всю Русскую землю, всех прибывших по воле ее брата Федора на собор людей в том, что избрали они на царство Петра незаконно, что Федора враги отравили? Первым делом Петр должен был бы назначить следствие по делу, а затем, если следствие обвинило бы царевну в сговоре, в подстрекательстве к борьбе с царем, — отправить ее в монастырь. Но Петр в 1682 г. был еще очень слаб и политически, и даже физически. Он не выдержал утомительного обряда погребения, простился с телом Федора и ушел.
Вернувшись во дворец, Софья через сестер-монахинь (не сама, она была мудрым организатором!) сделала внушение царице Наталье, которая в создавшемся положении была выше, чем царевна. Мать царя ответила: «Ребенок давно не ел, устал». Софью это удовлетворило. Царица, хоть и раздраженно, но оправдывалась перед ней. И Софью никто не поставил на место!
Явившись во дворец из ссылки, самый молодой из Нарышкиных возомнил себя правителем, ходил по Кремлю гордый, надменный. Боярам это не нравилось.
Иван V и Петр I Алексеевичи. Гравюра Ф. Иоллана. 1685 г.
Софья действовала тактически точнее. Нарышкины упустили инициативу, разрешили отпустить домой выборных людей Малой, Белой и Великой России — единственную свою надежду! Почему они так поступили? Потому что оставались в сис теме мышления боярской идеи правления! Они не понимали, что Петр одним своим избранием вошел в противоречие не только с Милославскими (с ними-то Нарышкины во главе с А. С. Матвеевым, уже прибывшим в Москву, справились бы), но и со стрельцами, на которых боярство и цари опирались весь XVII век.
Стрелецкий голова. XVI-XVII вв.
Стрельцы, может быть, не сознавали, но чувствовали интуитивно, что в стране грядут большие перемены и вместе с идеей «ограниченной монархии» уйдет и идея стрелецкого войска, как привилегированного оплота царя и бояр. Об этом говорят и постановления собора служилых людей, на котором было решено уничтожить местничество (это в малой степени касалось стрельцов) и организовать военное дело по принципу западноевропейских стран — а это постановление могло напугать их. Если бы собор пожелал создать новое войско по принципу турецких янычар и египетских мамелюков, тогда стрельцы были бы этому рады. Но собор сориентировал военное дело России на Европу, а там стрельцы были не нужны.
Софья и Милославские, распустив выборных людей, потрафили стрельцам и дали им возможность побороться за свои права. А Нарышкины не воспользовались выборными людьми, не созвали (уже собранный) собор, на котором могли бы решить стратегическую и тактическую задачи: официально, всей Русской землей, выбрать и утвердить правителя до совершеннолетия царевича Петра! Вернувшийся из ссылки А. С. Матвеев справился бы с этой задачей.
Нарышкины этого не сделали. Инициатива перешла к Милославским, к Софье.
БУНТ СТРЕЛЬЦОВ
Нарышкины не обратили внимания на поведение царевны, занялись решением своих внутренних проблем. Не успели их решить, кто же из них будет главным при малолетнем царе, как голос подали стрельцы. Еще при Федоре Алексеевиче они пи сали челобитную на своих полковников. Иван Максимович Языков тогда повелел сурово наказать челобитчиков. Их отстегали кнутом, выдворили из Кремля. Перед смертью Федора Алексеевича стрельцы в составе полка били челом царю на своего начальника. Языков не осмелился пороть весь полк, разобрал дело, наказал полковника.Теперь стрельцы явились в Кремль с челобитной на всех своих начальников (числом 16 человек). Бояре пошли стрельцам на уступки. Полковников приговорили к суровому наказанию и правежу. Стрельцы остались довольны. В их присутствии, под их «руководством» двое палачей в течение 8 дней били батогами бывших стрелецких военачальников. Непростительная глупость! Расправа над полковниками породила в душах вояк чувство вседозволенности.
А. С. Матвеев, прибывший в Москву, сказал с грустью: «Если дать им хоть немного поблажки, то они дойдут до крайности». Но поблажку им уже дали — и немалую. Нарышкины совершили грубейшие ошибки. Ими воспользовалась царевна Софья. Ее люди говорили стрельцам, что Петра избрали незаконно, что он не даст им ни денег, ни корма, что отправят их на тяжелые работы, а православную веру искоренят... Некая Федора раздавала стрельцам деньги от Софьи Алексеевны и нашептывала всякие небылицы.
Стрельцы поверили им. Почему? Они почувствовали слабину в действиях Нарышкиных, увидели денежки (пока еще маленькие) и поняли, что в Москве силы, им равной нет и поддержав Софью, они получат гораздо больше. И стрельцы решили действовать.
Милославские действовали продуманно. Боярин Иван Михайлович из дома не выходил. К нему тайком наведывались новые полковники, выслушивали его, возвращались к стрельцам и говорили, что Нарышкины готовят расправу над челобитчиками. Стрельцы верили Милославскому, и ненависть их к Нарышкиным росла. 14 мая стрельцам сообщили «страшную новость»: будто бы Иван Нарышкин в царском одеянии воссел на трон, надел на себя венец и громко закричал: «Это место, эта одежда и царский венец мне подходят лучше, чем кому бы то ни было». Вдова царя Федора, царевич Иван Алексеевич и (конечно же!) Софья стали бранить его. Нарышкин, согласно «страшной новости», бросился на царевича Ивана и стал его душить. На крик о помощи прибежали воины и спасли царевича.Стрельцы и этой сплетне поверили. Спали они в ту роковую ночь мало. А в полдень, 15 мая, кто-то в их толпе крикнул: «Нарышкин задушил царевича Ивана!». И с оружием в руках стрельцы бросились в Кремль. Кто-то вспомнил: «Царевича Дмитрия сгубили 15 мая и царевича Ивана!». Это подлило масла в огонь. Стрельцы бежали шумно, их провожали набатный звон колоколов, барабанный бой и встревоженные взгляды москвичей.
В Кремле мирно стояли кареты бояр, собравшихся обсудить сложившееся положение. «Нарышкиных!» — яростной нотой взвыл воздух, и полетели вверх колесами кареты.
Бояре в ужасе забегали по дворцу: «Что же делать?! Что же делать?!». Делать им теперь было нечего. Пришло время стрельцов — короткое, но очень страшное.
«Иван Нарышкин задушил Ивана Алексеевича! — безжалостен был голос сотен людей. — Отдайте нам губителей Нарышкиных!».
Некоторые бояре, самые везучие, выбежали из Кремля. Другим осталось лишь искать укромные местечки — расправы боялись все. Царица Наталья по совету А. С. Матвеева и патриарха Иоакима взяла за руки Петра и Ивана Алексеевичей и вышла с ними на Красное крыльцо. «Вот они перед вами, оба царевича. Их никто не думал убивать». Стрельцы на мгновение опешили, злоба их распаляла. Не поверили они, спросили: «Ты точно и есть прямой царевич Иван?». Иван Алексеевич спокойно ответил им: «Да, я Иван, сын Алексея Михайловича. Никто меня не собирался убивать. И врагов у меня нет».
Могли стрельцы здесь поставить точку? Нет! И не только Софья была в том повинна, а упоминаемый уже неоднократно собор служилых людей. Стране нужна была новая армия, новые взаимоотношения между царем и армией. Стрельцы, у которых было много от казацкой вольницы, России больше не нужны были. И с этим они смириться не могли, пытаясь что-то предпринять. Софья предложила им шанс отличиться. Они, не подумав, куда заведет их игра с этой авантюристкой (почему-то ее так редко называют), ринулись в бой.
Стрелецкий бунт в 1682 г. (с карт. Н. Дмитриева)
«Пусть Петр отдаст царский венец старшему брату! — этим требованием стрельцы поставили себя вне закона и тут же пошли дальше. — Выдайте нам всех изменников! Выдайте нам Нарышкиных; мы весь их корень истребим! Царица Наталья пусть идет в монастырь!».
Это был бунт, возглавляемый Софьей, но справиться с ним Нарышкины не могли. Патриарх сделал несколько шагов вниз по ступеням Красного крыльца, пытался вразумить стрельцов.
«Не нуждаемся в советах! Мы сами разберемся, кого ставить на престол!» — стрельцы рванулись на Красное крыльцо. Начался самосуд. Начальник Стрелецкого приказа пригрозил им виселицей и тут же полетел на копья. Уже мертвого его изрубили на куски. Рядом с царицей Натальей и Петром стоял Артамон Сергеевич Матвеев. Стрельцы схватили его. Князь Черкасский вырвал боярина из их рук, накрыл своим телом. Воины, еще не совсем озверев, Черкасского убивать не стали, лишь избили князя, сорвали с него одежду, а потом подняли Матвеева и бросили его на копья.
46 человек погибло в тот день. У стрельцов, несчастных исполнителей, были в руках списки. Об этом пишут практически все историки: списки были. Их составили руководители бунта, руководители государственного переворота — царевна Софья и боярин Иван Милославский. И этот список Петр Великий почему-то не вспомнит царевне в 1689 и в 1698 гг. Может быть, потому, что в тех списках не значились сам Петр и его мать царица Наталья Кирилловна?
Кровь, крики, мольбы о помощи, топот ног по широким коридорам дворца превратили стрельцов в извергов, изуверов...
«Любо ли?» — кричали они после очередного изощренного убийства. «Ох, как любо!» — визжали в ответ те, кто выискивал согласно списку новую жертву.
То была дикая пляска смерти. Прервалась она только поздним вечером. А утром стрельцы вновь явились к Красному крыльцу: «Ивана Нарышкина!».
Он спрятался в чулане. Постельница Натальи Кирилловны забросала его подушками. Подушек было много. Стрельцы тыкали в них копьями, перекидать подушки поленились. Озлившись вконец, они рыскали по Кремлю, сгубили несколько невинных душ не по списку, пожалели отца царицы Натальи, но про Ивана не забыли. Видно, очень жирными буквами вывел его имя составитель списка. Сначала царевна Софья, а затем боярин Яков Одоевский сказали Наталье: «Не спасешь ты брата. Отдай его. А то мы все погибнем». Царица так и сделала. Список закончился.
В дни мятежа стрельцов возмутилась беднота. Были разграблены правительственные архивы и сожжены бумаги, относящиеся к крестьянским делам. Стрельцы быстро погасили волнения в народе.
ПРАВИТЕЛЬНИЦА
С 16 мая 1682 г. началось правление Софьи Алексеевны. Были произведены важные назначения. Князь Василий Васильевич Голицын стал начальником Посольского приказа, князь Иван Андреевич Хованский — Стрелецкого приказа, боярин Иван Михайлович Милославский — начальником Иноземного, Рейтарского и Пушкарского приказов.
Софья полностью контролировала ситуацию в столице. Родственники Натальи Кирилловны либо были убиты, либо чудом сбежали из Москвы. Отца ее, Кирилла Полуэктовича, по челобитной стрельцов к «Великому Государю и Государыням Царевнам», постригли указом Великого Государя. Мать Петра изолировали ото всех. Правительница хорошо наградила стрельцов. Она повелела выплатить им сверх жалования по 10 рублей каждому и приказала устроить только для стрельцов распродажу по самым низким ценам «животы боярские и остатки опальные». Софья приказала им очистить улицы Москвы от трупов, они сделали это беспрекословно. Она наградила стрелецкое войско почетным названием «Надворная пехота».
Но Петр еще оставался единодержавным правителем. В любую минуту власть Софьи могла поколебаться. Правительница через князя И. А. Хованского, первые несколько недель преданного ей, договорилась со стрельцами еще об одной сделке, и 23 мая победители и «многие чины Московского государства» (которые за неделю просто физически не могли быть опрошены из-за дальности расстояний между городами) пожелали, чтобы на престоле восседали оба брата — Петр и Иван. Челобитная, врученная И. А. Хованским царевне Софье, заканчивалась грозно: «Если же кто воспротивится тому, они придут опять с оружием и будет мятеж немалый».
Царевна выслушала И. А. Хованского, собрала в Грановитой палате высших чиновников государства и коротко изложила им «требование стрельцов». Бояре, думные дворяне, думные дьяки и окольничие покорно закивали головами: «Согласны! Согласны!».
Софья созвала Собор, но здесь произошла заминка. Некоторые люди посчитали, что двоевластие ничего хорошего стране не даст. В ответ их противники развили на Соборе целую теорию о пользе и выгоде такого способа государственного правления. В самом деле, одному царю трудно управлять большой страной. Двум — гораздо легче! Один идет с войском в поход, а другой правит государством. Очень мудро придумали стрельцы!
Софья и на этом не остановилась. И через два дня стрельцы потребовали, чтобы Ивана сделали первым царем, а Петра — вторым. 26 мая Собор требование их полностью удовлетворил. Это был бесконечный Софьин спектакль.
Цари Иван и Петр Алексеевичи и правительница Софья Алексеевна (с рис. В.Верещагина)
Уже 29 мая стрельцы вновь явились с требованием, чтобы «правительство, ради юных лет обоих государей, вручить сестре их». По-женски глупую ошибку совершила «мудрая», как ее называют некоторые историки, Софья. Разве можно было царевне унижать двор, потомственных бояр, патриарха, царей и царицу, которые, получив от стрельцов суровый наказ, вынуждены были просить, умолять Софью Алексеевну принять правление? Она держала в руках удачу, но в неумелых руках удача может натворить много бед.
Софья жеманилась, не соглашалась, играла роль; а ее упрашивали чуть ли не со слезами на глазах. А она опять кокетничала, и наконец-то согласилась. «Для совершенного же всем утверждения и постоянной крепости», она повелела во всех указах имя свое писать вместе с именами царей, не требуя другого титула, кроме «великой государыни, благоверной царевны и великой княжны Софии Алексеевны».
Стрельцы, не чувствуя меры, потребовали от Софьи морального вознаграждения за великие зверства и за услуги, оказанные ей. И она не смогла отказать бравым воинам. 6 июня Софья вручила стрельцам жалованную грамоту, скрепленную красной печатью и подписями первого царя Ивана и второго царя Петра, в которой бунт 15—16 мая 1682 г. называли «побиением за дом Пресвятые Богородицы». В честь славного подвига стрельцов было приказано установить неподалеку от Лобного места каменный столб с длинным списком преступлений людей невинно убиенных ими. На этом же «монументе смерти» было строжайше запрещено называть стрельцов нехорошими словами. Каменный столб установили. На него прикрепили жестяные доски с надписями. Стрельцы были довольны. И Софья тоже. Она стала единолично править страной. Гордая, надменная, властная, Софья производила впечатление уверенной в себе и всесильной регентши. Но величие это было обманчивым!
РАСКОЛЬНИКИ
Уже в июне подняли головы раскольники. Среди стрельцов их было немало. Князь И. А. Хованский заигрывал с ними, часто вспоминая свою родословную, которая велась якобы от самого Гедимина. Софья, побаиваясь воинов, не смогла решительно пресечь попытки раскольников вернуть в церкви старые порядки и обряды. Дело дошло до того, что Никита Пустосвят (единомышленник протопопа Аввакума) навязал ей идею короновать Ивана и Петра по старым обрядам. Трудолюбивый Никита напек просфоры и 25 июня понес их к Успенскому собору, куда со всей Москвы и ближних ее окрестностей спешили люди. «Наша взяла!» — было написано в счастливых глазах раскольника. Но вдруг он оказался в плотном заторе перед Красной площадью и пробиться к Успенскому собору не смог.
Обидная осечка лишь раздразнила староверов. Но ничего страшного, можно будет и перекороновать царей.
ДИСПУТ О ВЕРЕ И РЕЛИГИИ
В Москве собирались раскольники. И. А. Хованский играл с ними в ту же игру, в какую совсем недавно царевна Софья играла со стрельцами. Потомков Гедимина уважали в Европе. Старообрядцы могли сослужить И. А. Хованскому хорошую службу. Софья, нуждаясь в военной силе, разрешила раскольникам, за которых тот просил, устроить в Грановитой палате диспут о вере и религии. Но потребовала, видимо, из чисто женских соображений, чтобы эта важная акция проходила в ее присутствии.
5 июня в Грановитой палате состоялся диспут. Хотя, строго говоря, никакого диспута не было и быть не могло. Раскольники и сторонники патриарха Никона договориться между собой не смогут никогда. Софья это не понимала, да ее и не интересовали проблемы раскольников. Ее интересовала проблема власти. Она попыталась навязать свою волю собравшимся, но Никита Пустосвят ловко увернулся от ее вопроса: «Зачем они (раскольники) так дерзко и нагло пришли во дворец?». И стал спорить с патриархом и архиепископом Холмогорским Афанасием, с которым в конце чуть не подрался. Стрельцы были на месте. Затем Никита, не обращая внимания на резкие внушения Софьи, грубо отозвался о Симеоне Полоцком. Правительница осадила его. Пустосвят, упорно продолжая свое дело, сказал, что еретик Никон поколебал душою царя Алексея Михайловича.
Прения раскольников в Грановитой палате (с рис. Н. Дмитриева)
Тут уж Софья (она твердо стояла на позициях официальной Православной церкви) совсем разгорячилась, всплакнула и ляпнула: «Нам нужно оставить царство и отправиться к христианским королям!». И тут же из толпы раскольников раздался довольный голос: «Вам, государыня, давно пора в монастырь. Полно царство мутить. Для нас двух царей достаточно, были бы они здоровы да крепки умом. А без вас в государстве пусто не будет!»
Бояре и выборные стрельцы горой встали на защиту Софьи, окружили ее, успокоили, уговорили занять свое место. Диспут не получился. В последующие дни Софья — надо отдать ей должное! — обласкала выборных стрельцов, угостила их медом да винами из царских погребов, обещала награды и увеличение жалованья. Стрельцы поняли ее с полуслова и твердо сказали: «Мы против старой веры. Это дело церковное, нас не касаемое. Государыню в обиду не дадим». И начались казни раскольников. Удар по ним нанесли страшный. Раскольники убегали на север, в Сибирь, на запад или вообще покидали Россию.
ХОВАНЩИНА
Во второй половине лета 1682 г. Софья почувствовала серьезную опасность со стороны князя И.А. Хованского. По Москве ходили слухи о том, что «потомок Гедимина» настраивает стрельцов на мятеж против бояр. Первым отреагировал на эти слухи Иван Милославский. Он выехал из Москвы и «кочевал» по подмосковным имениям, никому не говоря, где будет завтра утром.Стрельцам тоже не жилось спокойно. Азарт борьбы у них пропал. Его нужно было постоянно поддерживать. Но чем? Стрельцы имели в Москве семьи. Это обстоятельство накладывало отпечаток на их моральный дух. В домашней обстановке человек меняется. Это — не воинский лагерь, не казарма. Люди И. А. Хованского, понимая, что для крупного взрыва злости нужна столь же мощная идеологическая подготовка, говорили стрельцам о готовящемся в Кремле плане их уничтожения.
В Кремле тоже было неспокойно. Сюда поступали сведения о том, что стрельцы вот-вот взбунтуются. В конце августа Софья вместе с царским семейством переехала в Коломенское. Стрельцы испугались этого шага, прислали Софье людей, которые убедительно уверяли ее в своей преданности. Но царевна была начеку. Поведение И. А. Хованского, начальника над всем стрелецким войском, ей нещзавилось. Он приехал в Коломенское и сообщил, видимо, надеясь напугать царскую семью, что в Новгороде готовится войско для похода на Москву.
Софья потребовала, чтобы пригласили в Коломенское Стремянной полк. И. А. Хованский этого не сделал. Она еще несколько раз повторила свое повеление прежде, чем князь выполнил его. Он явно что-то замышлял. Правительница решила действовать на опережение. Она заманила его с сыном в ловушку, Хованских схватили, предъявили им какие-то обвинения и казнили. Младший сын, Иван, случайно вырвался из ловушки, помчался в Москву и поднял стрельцов. Софья в это время была уже в Троицком монастыре.
Князь В. В. Голицын организовал работы по укреплению монастыря, призвал на помощь иностранных специалистов из Немецкой слободы. Стрельцы, увидев, как слаженно работают люди в Троицком монастыре, испугались и прислали к царевне выборных людей вместе с плахой и топором: руби наши головы, Софья Алексеевна! Правительница не стала увлекаться казнями. Она предъявила стрельцам в общем-то достойные требования, они согласились на все.
«Хованщина». 1682 г. Миниатюра из хИстории Петра Великого» П. Крекшина. Список 1-й пол. XVIII в.
Опытный военачальник и государственный деятель мог бы без особого труда определить, что стрельцы после всего случившегося с мая по сентябрь 1682 г. уже не представляли серьезной военной силы. Софья не разглядела в них, внешне грозных, прогрессирующей деградации и по-прежнему верила в них. Стрельцы обещали не приставать к раскольникам, в дела государственные не лезть, в том числе и в дело казни И. А. Хованского. Через несколько дней они принесли Софье челобитную, в которой просили... сломать столб со списком возле Лобного места. Легко можно догадаться, что после этого надеяться на стрельцов было бесполезно. В 1683 г. Софья издала указ, в котором запрещалось под страхом смерти хвалить события 1682 г.
ВАСИЛИЙ ГОЛИЦЫН
Князь В. В. Голицын. Гравюра Л. Тарасевича.
Многие конкретные государственные дела правительница доверила В. В. Голицыну — человеку увлеченному, эрудированному, прогрессивному, но не сильному волей.
Он родился в 1643 г., занимал высокие посты при царе Алексее Михайловиче, а в царствование Федора Алексеевича участвовал в Чигиринских походах.
В его великолепном доме, по разным сведениям, находились разные астрономические снаряды, прекрасные гравюры, портреты русских и иностранных государей, зеркала в черепаховых рамах, географические карты, статуи, резная мебель, стулья, обитые золотыми кожами, кресла, обитые бархатом, часы боевые и столовые, шкатулки со множеством выдвижных ящиков, чернильницы янтарные... Книги латинские, польские и немецкие, сочинения, относящиеся к государственным наукам, богословию, церковной истории, драматургии, ветеринарному искусству, географии, а также рукопись Юрия Сербинина. Нет сомнения, что это было одно из сочинений Крижанича, проектировавшего за несколько лет до царствования Петра целую систему реформ и отличавшегося громадною ученостью, начитанностью и необычайным знакомством с учреждением и бытом западной Европы.
Иностранцы были чрезвычайно высокого мнения о В. В. Голицыне. Он делал все, чтобы стабилизировать положение в стране и укрепить положение Софьи. Ему просто не повезло. Такие люди нужны были Петру, но жизнь поставила его рядом с Софьей. Отказаться от Посольского приказа, от Софьи этот глубоко порядочный человек не мог. Находясь «в близкой связи с царевною Софьею» еще во времена Федора Алексеевича, в событиях 15—16 мая В. В. Голицын не участвовал, но как только царевна взяла бразды правления, занял один из важнейших постов.В ближайшем окружении Софьи кроме В. В. Голицына выделялись Николай Спафарий, монах Сильвестр Медведев и думный дьяк Федор Шакловитый.
САМОДЕРЖИЦА СОФЬЯ
Коротко о правлении Софьи можно сказать, цитируя А. Г. Брикнера: «Характер внешней политики в правлении Софьи, именно война с татарами на юге, а также программа преобразований, приписываемая Василию Васильевичу Голицыну, вполне соответствует тому направлению, в котором впоследствии шел Петр и относительно Восточного вопроса, и относительно реформ в духе западно-европейского просвещения». Если согласиться с этим, то возникает резонный вопрос: «Почему же у Софьи не получилось то, что сделал Петр?». Почему же Софья за 7 лет правления осталась на отметке 1682 г.?
Правительница Софья Алексеевна. Рисунок XIX в
Потому что она не являлась генератором, она не могла ни родить мощную государственную идею, ни реализовать ее. Потому что была Софья пусть и одаренной, как считают некоторые историки, но всего лишь потребительницей. И в этом была ее беда. Ни на что большее не способная, не обладавшая даром политического шахматиста, она смогла сделать лишь одно полезное дело — нейтрализовала И. А. Хованского, который натворил бы много бед в Москве.
Софья во всех случаях действовала как потребитель. Она даже власть взяла, как потребитель разбушевавшийся: «Мое! Отдай!». И стрельцов использовала именно как потребитель: кто-то «подготовил» стрельцов, обидел их, а она оказалась тут как тут... Ничего интересного, нового не. совершила она и в международных делах. В 1684 г. поляки и русские в Андрусове после 39 бесед уполномоченных так и не решили поставленных перед ними задач. Польша отказалась вернуть навечно русским Киев, а русские отказались воевать с турками и крымцами, периодически устраивавшими налеты на польские земли.
В 1686 г. переговоры возобновились. С русской стороны их вел князь В. В. Голицын. С польской — воевода Познани Гримультовский и канцлер Литвы Огинский. В. В. Голицын проявил исключительное дипломатическое искусство на переговорах, продолжавшихся 7 недель, и в результате 21 апреля был заключен «вечный мир». Россия получила Киев, обязалась воевать с султаном и ханом, а Софья, как самый нескромный потребитель, заявила народу: «Никогда еще при наших предках Россия не заключала столь прибыльного мира, как ныне». И далее после потока хвалебных словес было гордо сказано: «Преименитая держава Российскаго царства гремит со славой во все концы мира!». Естественно, о том пункте договора, в котором русские обязались воевать с могучими османами, в данном обращении ничего сказано не было. Дело с договором Софья закончила опять же, как потребитель, приказав величать себя «самодержицею». Так в России появился новый сан. Раньше были просто самодержцы, а теперь к ним добавились самодержицы.
КРЫМСКИЕ ПОХОДЫ
Но как бы Софья себя ни называла, а дела-то нужно было делать — войско в Крым готовить. А вот с конкретными-то делами у нее явно не получалось! Первый поход в Крым провалился. В том походе русских погибло (по оценке шведа Кохена) около 40—50 тысяч человек.
Софья встретила возглавлявшего крайне неудачный поход В. В. Голицына.?, как великого победителя! Не скупясь, наградила военачальников, особенно — главнокомандующего.
На следующий год началась подготовка нового похода, а крымцы осуществили очередной набег на земли севернее Причерноморья и захватили 60 тысяч пленных. Эти цифры (быть может, слегка завышенные) были известны многим в Кремле. Положение В. В. Голицына пошатнулось. По своим личностным качествам он не мог (и вряд ли хотел!) мечтать о лаврах великих полководцев. Он был кабинетным руководителем, из него получился бы чудесный дипломат, царедворец, какой-нибудь русский Шатобриан, но делать из Василия Васильевича заправского вояку никак нельзя было. И Софья наверняка это понимала. Беда ее заключалась еще и в том, что она не нашла верных, грамотных, способных вершить великие дела помощников. И этот прискорбный для Софьи факт говорит о том, что она «села не в свои сани».
В. В. Голицын собирался во второй поход неохотно, предчувствовал беду. Однажды зимой в его сани бросился человек с ножом, хотел его зарезать. Слуги едва спасли князя. За несколько дней до второго похода к воротам голицынского двора подбросили гроб с запиской: «Если поход будет таким же, как первый, тебя, князь, ждет гроб». Некоторые иностранцы в донесениях своим правительствам говорили, что Россия находится на грани бунта и поводом для него может стать неудача во втором Крымском походе. В. В. Голицын прекрасно знал об этом.
В конце января 1689 г. царь Петр сочетался браком с Евдокией Федоровной Лопухиной, что в те времена свидетельствовало о его совершеннолетии. А значит, надобность в регентше отпала. Софье надо было срочно укреплять позиции. И она послала Голицына во второй Крымский поход. Василий Васильевич повел войско без радости, постоянно думая о Москве и о царевне.
Еще в августе 1687 г. в беседе с Шакловитым она попросила его узнать, что скажут стрельцы, если она решится венчаться на царство. Шакловитый принес ей неутешительный ответ. Стрельцы отказались подавать челобитную по этому поводу. Но Софья (если верить позднейшим признаниям Шакловитого) остановиться уже не могла. Несколько раз она заводила с ним откровенные беседы на тему: «А не убить ли нам царевича Петра?».
Отправляясь в поход, В. В. Голицын наверняка знал об этих поползновениях царевны — она с ним была предельно откровенна. Знал он и о том, что сил у Софьи в борьбе против молодого Петра было недостаточно! Именно поэтому он часто грустил в том походе, мечтая поскорее вырваться в Москву.
Русское войско на этот раз добрело до Крыма. Но штурмовать Перекоп князь Голицын не решился, вышел втайне от полководцев, среди которых были опытные военачальники, на переговоры с ханом, о чем-то с ним договорился (может быть, о том, чтобы крымцы дали спокойно добрести русским до Москвы?) и повел войско обратно, потеряв 20 тысяч человек убитыми и 15 тысяч взятыми в плен. Эта военная неудача поставила точку в политической карьере Голицына и явилась началом падения Софьи. О дальнейших событиях ее жизни речь пойдет в рассказе о Петре, потому что она сделала в истории России все, предназначавшееся судьбой, а теперь слово и дело взял Великий Преобразователь.
[Династия Романовых]
[Михаил Романов]
[Алексей Романов]
[Фёдор Романов]
[Петр I Великий]
|
