|
|
Михаил Романов
Михаил Федорович (1596—1645) — первый русский царь из династии Романовых. Царем стал в 1613 г., избран Земским собором. До 1633 г. страной фактически управлял его отец — патриарх Филарет. После 1633 г. — бояре.
ВОЦАРЕНИЕ РОМАНОВЫХ
Царь Михаил Фёдорович
В январе 1613 г. в Москву съехались со всей земли русской — с пятидесяти городов — выборные люди по делу важному: царя избирать. Долго спорили они, предлагали в качестве кандидатов и В. И. Шуйского (еще не знали в Москве, что умер Василий Иванович в польской неволе), и И. М. Воротынского, и Д. Т. Трубецкого, и Михаила Федоровича Романова (сына Филарета). Некоторые современники тех событий утверждают, что в выборной кампании активное участие принимал и Дмитрий Пожарский, освободитель Москвы от поляков. Герой Второго ополчения пользовался заслуженным авторитетом у жителей столицы, но бояре опасались этого прямого человека, еще не раскрывшего все свои возможности. Дмитрий Пожарский вряд ли стал бы послушным исполнителем воли бояр, Боярской Думы, а именно о таком способе правления (об ограниченной монархии) они и мечтали. Не устраивали большинство избирателей и другие кандидаты, в основном по той же самой причине. «Выберем Мишу Романова, он молод и нам будет поваден», — писал в те дни Ф. И. Шереметев В. В. Голицыну, и это мнение вскоре стали разделять многие. Миша Романов, шестнадцатилетний сын Филарета, был молод, спокоен, податлив на добрые советы, в меру меланхоличен.
Согласно легендам, первыми предложили кандидатуру Михаила Федоровича неизвестный дворянин из Галича, какой-то казак с Дона и представители городов, пришедшие к Авраамию Палицыну с просьбой передать их мнение Земскому собору.
Призвание на царство Михаила Фёдоровича Романова
В начале февраля 1613 г. кандидатура Миши Романова пришлась по душе многим выбранным людям. Земский собор отправил послов в города, чтобы узнать мнение народа. В то же время из городов в Москву стали прибывать вести о полной поддержке Михаила Федоровича и даже о том, что северские города уже присягают ему!
21 февраля на торжественном заседании Земского собора в Успенском храме М. Ф. Романова единогласно избрали на московский престол, и Земский собор присягнул царю.
В Кострому, где это время жил Михаил с матерью, отправилась делегация во главе с архиепископом Рязанским и Муромским Феодоритом, Авраамием Палицыным и Шереметевым. 14 марта к Костромскому Ипатьевскому монастырю вышла из города торжественная процессия: послы Земского собора, «сопровождаемые крестным ходом». Мать Михаила, инокиня Марфа, наотрез отказалась от предложения Земского собора стать ее сыну царем. Люди московские, — говорила она, «измалодушествовались», думают только о себе, и править ими 16-летнему дитяти невозможно. Обыкновенная игра! Никому уже не интересно было знать, чего хочет Миша Романов: его выбрали в цари, и его дело — быть «повадным». Наконец, новый царь с матушкой отбыл к «измалодушествовавшему» люду. По пути в Москву юный царь видел, в каком состоянии находится страна. «Все дороги были разрушены, многие города и селения сожжены. Вну¬тренние области сильно обезлюдели. Поселяне еще в прошлом году не могли убрать хлеба и умирали от голода. Повсюду господствовала крайняя нищета.
А в Москве — одни малодушные да нищие. Но почему же голодная опустошенная страна сделала такой выбор? Ви¬димо, верили люди русские, что именно такой застенчивый, робкий юноша (и только он!) вытянет их из разрухи, не обидит, не опозорит, не нахамит, не даст в обиду, опираясь на Земский собор.
Нищего очень легко обидеть. Страна была нищей. Обижать ее в те годы было никак нельзя.
КАК ОБИДЕЛИ ДМИТРИЯ ПОЖАРСКОГО
Первым обидели Дмитрия Пожарского. Постарались в этом родственники инокини Марфы Салтыковы, окружившие юного царя. Они шибко загордились, относились ко всем свысока: мы, мол, теперь у власти, нам, «неизмалодушествовавшимся», подчиняйтесь и слушайтесь нас.
Д. М. Пожарский с другими участниками Второго ополчения не мог ужиться с родственниками Марфы. Он отказался объявить боярство Борису Салтыкову, и его тут же поставили на место — выдали новому боярину «головой» по приказанию царя-батюшки. Знаменитого князя дьяк привел пешком (это было актом бесчестия) во двор Б. Салтыкова, поставил его на нижнее крыльцо и громко объявил: «Царь всея Руси Михаил Федорович выдает головой князя Пожарского боярину Борису Салтыкову!». Хозяин на радостях одарил дьяка и небрежно бросил герою: «А ты ступай домой. Да не вздумай в моем дворе садиться на свою лошадь!».
Обычно выданные головой ругались на чем свет стоит. Дмитрий Пожарский покинул двор боярина Салтыкова без слов. Затем сел на коня и, не обращая внимания на смех сал-тыковской челяди, поскакал домой, в село Медведково, вздыхая: «Хорошо, что царь не приказал бить меня батогами».
НАЧАЛО ПРАВЛЕНИЯ
Царь Михаил Федорович (с рис. В. Верещагина)
Салтыковы не любили, когда кто-либо вставал на их пути. Это поняли многие царедворцы и чиновники. Не конфликтуя с Салтыковыми, они почти откровенно грабили страну.
«Лживые и корыстолюбивые люди <...> старались захватить как себе можно больше земель и присваивали даже государевы дворцовые села». Чиновники рангом пониже расхищали богатства на своем уровне. При этом очень часто страдали беззащитные простые люди. Остановить этот лавинообразный процесс ни Михаил Федорович, ни Салтыковы, ни Земские соборы не могли. Лихоимство, нарушение правосудия, насилие воевод, чиновников продолжалось, «как бы их ни смещали, кем бы их не заменяли». Н. И. Костомаров, описывая это пагубное явление, указывает и его причины: «малодушество» и «всеобщая порча нравов». Однако на Руси и в других странах с древних времен существовала по данному поводу поговорка: «Рыба тухнет с головы».
Голландец Исаак Маас писал: «Надеюсь, что Бог откроет глаза юному царю, как то было с прежним царем Иваном Васильевичем; ибо такой царь нужен России, иначе она пропадет; народ этот благоденствует только под дланью своего владыки и только в рабстве он богат и счастлив». Это нелицеприятное мнение о русском народе, вокруг которого стала собираться могущественнейшая империя, можно простить чужаку, плохо понимающему суть движения истории Русского государства. Но в то же самое время еще совсем молодой царь однажды сказал: «Вы разве не знаете, что наши московские медведи в первый год на зверя не нападают, а начинают только охотиться с летами».
Встреча Михаила Федоровича за Земляным городом
Если действительно эту мысль высказал Михаил Федорович, если предположить, что она могла стать внутренним, не показным девизом его царствования, то все действия этого человека на троне можно считать удовлетворительными. Но можно ли назвать удовлетворительными действия Земских соборов и всех кто находился в ближайшем окружении царя?
Первые три года царствования Михаила Федоровича прошли в тяжелой борьбе с шайками разбойников и с корпусом Яна Лисовского, ворвавшегося из Польши на территорию Русского государства. На Земском соборе постановили собрать недоимки и просить взаймы у богатых купцов, промышленников и даже у иностранцев. К братьям Строгановым отослали особые грамоты от Михаила Федоровича и от Земского собора. Промышленники прислали в казну 3000 рублей. Через год на Строгановых положили по разверстке 47 000 рублей. Государство совсем обеднело? Нет, не похоже на то. В совсем обедневшем государстве нечего было бы делать разбойникам, корпусу Лисовского, тысячам чиновников. Беда была не в бедности, но в разрушенных за 15 лет XVII в. экономических связях и уничтожении технологических схем созданного Иваном III государства. Создать новую — сложнейшую! — технологическую схему постоянно расширяющейся на востоке державы в таких условиях было чрезвычайно сложно.
В 1614 г. правительство покончило с казацким атаманом И. М. Заруцким, сидевшим в астраханском кремле вместе с Мариной Мнишек, связавшей с ним свою судьбу после смерти Ажедмитрия II, и ее сыном. Заруцкого и «воренка» казнили, Марина Мнишек умерла в тюрьме. В том же году правительственные войска разгромили несколько отрядов казаков, не согласившихся на предложение Земского собора перейти на службу к царю. Именно от Земского собора, от «земли» шли указы из Москвы. Русская земля объединилась в борьбе против разбойников. Михаил Федорович не распускал (а только менял состав) Земского собора вплоть до 1622 г.! Все серьезные проблемы он решал совместно с выборными со всей Русской земли людьми. Это была не Боярская Дума, это был Земский собор.
Положение на русско-польской и русско-шведской границах оставалось напряженным. Москва не могла справиться с неуловимым Лисовским, а после его смерти в 1616 г. (он упал с лошади и разбился насмерть) — с «лисовчиками». Не в силах победить шведов, русские обращались за помощью к голландцам и англичанам. В Европе отнеслись с пониманием к нищим послам из богатейшей страны. Голландцы выдали русским послам 1000 гульденов на пропитание.
С помощью европейских дипломатов Москве удалось выйти на переговоры со Швецией, ее король Густав Адольф, как и многие европейские монархи того времени, готовился к великой войне в Западной Европе. Конечно же, в декабре 1616 г., когда в селе Столбово начались русско-шведские переговоры, никто не знал, как будут развиваться события в последующие годы. Но... если бы знали русские об этом, быть может, и вели бы себя на переговорах посолиднее.
СВАДЬБЫ НЕ БУДЕТ!
Михаилу Федоровичу исполнилось 20 лет, пришла пора жениться. Этим делом занялась инокиня Марфа. Жила она в Вознесенском монастыре по-царски. Имела богатый двор и сонм монахинь. Любое важное дело царь обсуждал с матерью, она давала ему наставления, благословляла или не благословляла на те или иные дела; указывала, каких людей (естественно, из рода Салтыковых и их союзников) на какие должности расставлять. Как сильная женщина, насильно постриженная в инокини, она вполне могла мечтать о мести. Но мстить в открытую ни Марфа, ни в Русском государстве при постоянно действующем Земском соборе не могли.
В Кремле собрали девиц благородного происхождения на выданье. Михаил выбрал свою подругу детства Марию — дочь незнатного дворянина Ивана Хлопова. Марию тут же взяли в теремные хоромы цариц, нарекли ее по воле царя Анастасией, приказали всем оказывать ей царские почести.
Неожиданное возвышение бедного рода Салтыковым не понравилось. Михаил Федорович (и этого они боялись!), как человек тихий и сосредоточенный, женившись, мог полностью сосредоточиться на Марии, и стал бы менее зависеть от инокини Марфы. А там, глядишь, и дети у них пойдут — совсем плохо будет Салтыковым жить при дворе.
Гаврила Хлопов (брат Ивана) был человеком прямым и неосторожным, слабо разбирался в кремлевской жизни. Как-то отправился царь в Оружейную палату. Любил он посмотреть на красивое оружие, хотя был человеком не воинственным. Особенно нравились ему сабли. Михаил Салтыков показал ему турецкую саблю — красавицу, глаз не оторвешь. «Хорошая сабля!» — восхитился царь, а Салтыков в ответ: «У нас тоже могут такую сделать». Михаил Федорович спросил у Гаврилы Хлопова: «Неужто у нас такие умельцы есть?». Гаврила по простоте души отрезал: «Такую не сделают».
Салтыков оскорбился и крикнул: «Не говори, чего не знаешь!» Не обращая внимания на царя, они стали орать друг на друга, разошлись врагами. Салтыковы, узнав об этом, решили расстроить свадьбу. Средства использовали самые разные.
Инокиня Марфа. Рисунок XIX в.
Анастасия, которую поминали в молитвах во всех церквах государства и в которую заочно уже стал влюбляться доверчивый народ, вдруг занемогла странною болезнью: ее постоянно рвало. Хлоповы подумали, что это от сладкого. Анастасия любила сладкое. Царь знал об этом с детства. Став женихом и невестой, Анастасия и Михаил Федорович ездили вместе на гулянье в село Покровское. Царь захватил с собой красивый расписной ларец с сахарными леденцами и заедками, подарил его сластене. Анастасия съела почти все одержимое ларца, не догадываясь, что некоторые заедки и леденцы были отравлены подкупленными женщинами. Вернулась она из Покровского счастливая: и сладостей объелась, и с женихом погуляла, и на людей посмотрела, и люди на нее посмотрели.
А ночью ей стало дурно, разболелся желудок, появилась сильная рвота. Двор переполошился. Иван Хлопов закручинился, догадываясь, к чему идет дело. По дворцу побежали грозные слухи: «Черная немочь у невесты!». Иван запретил дочери есть сладкое, через некоторое время болезнь утихла, но не успели друзья Хлоповых порадоваться, как рвота вновь стала мучить бедняжку.
Салтыковы доложили царю о чрезвычайном происшествии. Михаил приказал позвать к Анастасии доктора из иностранцев, тот осмотрел невесту и доложил, что у нее обыкновенное расстройство желудка, что это не отразится на здоровье невесты. Царь успокоился, но Салтыковы нашли другого врача, помоложе. Он обнаружил у Анастасии желтуху.
Салтыковы доложили царю о разговоре с молодым врачом. И тут-то за дело взялась инокиня Марфа. «Зачем же нам такая невеста, которая обязательно умрет?! — искренно удивлялась она. — В Угличе одна девица так же болела, а через год умерла». Марфа упорно повторяла, что Хлопову нужно удалить из дворца, но сделать это было непросто. С влюбленным сыном она разобралась: что же это за сын, если он мать не слушается! Труднее обстояло дело с русскими людьми, уже признавшими Анастасию. Тут без Собора не обойтись, а Земский собор был ей неподвластен.
Марфа и здесь нашла выход: по ее совету (то есть приказу) созвали Собор из одних бояр. Перед заседанием хорошо поработал Михаила Салтыков с товарищами. Когда пришло время говорить Гавриле, дяде невесты, то бояре уже знали, какое решение они примут. Гаврила убеждал бояр в том, что болезнь-то племянницы совсем обычная, не страшная для здоровья ее. Бояре выслушали его речь спокойно. И вынесли жестокий приговор: невеста «к царской радости непрочна», и свадьбы этой быть не должно.
Ничего не зная о борьбе в Боярской Думе, во дворце вовсю готовились к свадьбе. Да так и не подготовились: Хлопову «разжаловали», она покинула богатые хоромы, а через 10 дней ее отправили, красивую, навек испорченную словом Салтыковых в Тобольск... Там она провела четыре года. Затем царь приказал перевести ее в Верхотурье. Здесь подруге детства Миши Романова выделили хорошее помещение в богатом доме воеводы, но особой радости она не испытывала.
Изображение Соборной площади. Миниатюра из «Книги об избрании на царство Михаила Федоровича». Кон. XVII в.
ВОЙНА С ВЛАДИСЛАВОМ
В начале 1617 г. переговоры с Швецией завершились, между противоборствующими сторонами 17 февраля был подписан договор о вечном мире. Русские отдавали западному соседу Иван-город, Ям, Копорье, Орешек и Корелу, обязались уплатить 20 тысяч рублей.
В 1618 г. начались боевые действия с Польшей. Король Владислав в августе отправился в поход на Москву, рассылая по Русской земле послания, в которых напоминал об избрании его на Московский трон, о бедах народа при русских царях и о том, как хорошо будут жить русские люди, если он, Владислав, воссядет на престол. Он был очень щедрым в своих обещаниях.
Михаил Федорович созвал 9 сентября Земский собор «всех чинов людей Московского государства», спросил их мнение. Многие из заседавших читали послания Владислава и видели, как тяжело царю дается дело его царское, как много беспорядка творится на Руси. И мнение они высказали единодушное: будут они биться с врагами, не щадя живота своего, а если битву проиграют, то будут в осаде сидеть до последнего — до последнего живого человека русского. Это был голос немалодушного народа.
Владислав проиграл войну. 1 декабря 1618 г. было заключено так называемое Деулинское перемирие сроком на 14 лет и 6 месяцев. Московия теряла некоторые территории, договор этот мог показаться унизительным, но, учитывая сложность внутриполитической обстановки, Деулинское перемирие можно назвать победой Русского государства, нашедшего плавный выход из смертельно опасной ситуации.
Портрет польского короля Владислава IV (1634 г.)
ФИЛАРЕТ
Филарет, до принятия монашества — Романов Федор Никитич (ок. 1554/1555—1633) — русский политический и государственный деятель, патриарх, отец Михаила Федоровича Романова (первого русского царя из династии Романовых). При царе Федоре Ивановиче, который приходился ему двоюродным братом по материнской линии, Федор Никитич занимал крупные государственные должности. При Борисе Годунове был в опале, пострижен в монахи. При Лжедмитрии I являлся Ростовским митрополитом, затем, в 1608—1610 гг. находился в Тушинском лагере. Возглавлял «Великое посольство» к польскому королю, был пленен. Вернулся на родину в 1619 г. и стал фактическим правителем России при своем сыне-царе.
Летом 1619 г. в Москву прибыл Филарет, отец Михаила Федоровича. В июне он был посвящен в патриархи.
Филарет Никитич в молодости был первым в Москве красавцем и щеголем, законодателем мод. Обычно такие люди с трудом переносят невзгоды. С Федором Романовым этого не произошло. Насильное пострижение, тюрьма, унижения от Тушинского вора, польский плен... — не каждому, даже сильному человеку удается, испытав подобное, сохранить волю к жизни и к победам, ум, способный мыслить категориями государственными, а не личными, хоть часто и мелковатыми.
Первым делом Филарет разобрался с Салтыковыми. По настоянию патриарха Салтыковых выпроводили из Москвы в свои имения. Поместья и вотчины передали в казну. Гаврилу Хлопова вернули из ссылки. Марию — нет! Всесилен был патриарх Филарет, но — не волшебником. Инокиня Марфа решительно воспротивилась возвращению на круги своя расстроенного свадебного дела. И как женщину слабую понять ее можно. Марфа прекрасно понимала, что здоровье у Филарета не богатырское, и, оставшись одна, она (если бы Мария стала-таки женой Миха¬ила) претерпела бы от царицы немало горя. Инокиня Марфа готовила себе на старость прочный щит, и Филарет и Михаил не хотели отнимать у самого близкого человека, у матери и у жены, ее надежду на спокойную старость.
Патриарх Филарет. Рисунок XIX в.
Марию Хлопову перевели в Верхотурье, затем в Нижний Новгород и поселили в доме умершего Кузьмы Минина. Царь послал вместе с указом о переводе в Нижний Новгород письмо к Марии и подарки. Бывшая невеста и этому была рада. Вскоре в Нижний Новгород приехал боярин Шереметев, объявивший Ивану Хлопову, что царь отказался жениться на его дочери, что повелел он Хлоповым жить в Нижнем Новгороде, и из казны будет им поступать ежегодное жалованье не малое. Михаил Федорович обещание исполнил. Жалованье действительно приходило крупное, но кроткая и миловидная Мария угасала на глазах и вскоре умерла. Жители Нижнего проводили подругу детства Миши Романова в последний путь и долго с грустью вспоминали о ней.
ДВОЕВЛАСТИЕ
После посвящения Филарета в патриархи царь заявил, что его отцу должна быть оказываема такая же честь, как и ему, и в стране наступило «двоевластие». Полный государь в церковных делах, патриарх стал фактическим соправителем государства. Все грамоты они подписывали оба: впереди стояла подпись Михаила Федоровича, затем — Филарета, которому, как и царю, присвоили титул «великий государь». Жесткую политику патриарха быстро почувствовали все. Царя оставили в покое «временщики», присосавшиеся к кремлевским богатствам, как вампиры.
«В новом великом государе Москва... — по мнению С. Ф. Платонова, — получила то, в чем более всего нуждалась: умного администратора с определенными целями. Даже в сфере церковной Филарет был скорее администратором, чем учителем и наставником церкви».
В июне 1619 г. Земский собор разрешает поставленный Филаретом вопрос о путанице в финансовых делах. В приговоре собора «резко выделяются две черты: прямо рисуется неудовлетворительное экономическое положение податных классов и уклонение от податей, а затем неудовлетворительное же состояние администрации с ее злоупотреблениями, о которых свидетельствовали столь частые челобитные про «обиды сильных людей». Все последующие внутренние распоряжения правительства Михаила Федоровича и клонились именно к тому, чтобы 1) улучшить администрацию и 2) поднять платежные и служебные силы страны».
В Москве восстанавливались старые институты власти, унаследованные Романовыми от Ивана III и Ивана IV — приказы, которые исполняли функции министерств.
Дом бояр Романовых. Москва
Некоторые историки сетуют, что в XVII в. русские люди слишком уж увлеклись стариной, подчас забывая о печальных фактах собственной истории. Впрочем, существуют иные мнения об итогах царствования Михаила Федоровича. С. Ф. Пла тонов, например, считает так: «Возвращаясь к старине... московские люди не думали что-либо менять и вместе с тем изменили многое. Такого рода перемены произошли, например, в областном управлении, где правительство более или менее систематически вводило воевод, так что воеводская власть из власти временной становится постоянной и вместе с тем гражданской властью. Далее, держась по-старому поместной системы, торопясь привести в порядок поместные дела, упорядочить службу, правительство все более и более прикрепляет крестьян, «чего при старых великих государях не было». С другой стороны, давая первенствующее значение служилому классу, все более и более обеспечивая его положение, мало-помалу приходят к сознанию неудобства и несостоятельности дворянских ополчений, ввиду чего и заводится иноземный ратный строй, солдатские и рейтарские полки. В войске Шеина в 1632 г. под Смоленском было уже 15 000 регулярного войска, устроенного по иноземному образцу. Этих примеров совершенно достаточно для доказательства того, что деятельность правительства Михаила Федоровича, будучи по идее консервативной, на деле, по своим результатам была, если только уместно это слово, реформационной».
Царь Михаил Федорович встречает за Москвой родителя своего Филарета Никитича. 1619 год. Гравюра Б. Чорикова. XIX в.
ЖЕНИТЬБА
В 1623 г. закончилось дело Марии Хлоповой, а 19 сентября следующего года Михаил Федоровичженился на Марии Долгоруковой — дочери князя Владимира Тимофеевича Долгорукова. Против воли женили царя. Долго отказывался он. Да дело царское такое: хочешь — не хочешь, а жениться надо и надо дать стране наследника. Согласился Михаил Федорович, о на следующий день после свадьбы жена заболела и 6 января 1625 г. умерла. Ходили слухи, будто лихие люди извели ее, но кто это были и существовали ли они в действительности — неизвестно. 29 января 1626 г. царь женился во второй раз — на дворянской дочери Евдокии Аукьяновне Стрешневой. Чтобы с ней ничего не случилось, дело держали в тайне, невесту доставили во дворец за 3 дня до свадьбы. Евдокии Стрешневой повезло. Она прожила с мужем 19 лет и умерла через месяц после смерти Михаила Федоровича.
Царица Евдокия, вторая жена Михаила Федоровича Рисунок. XIX в
ОПЯТЬ НЕУДАЧА!
В 1631 г. закончился срок долгого перемирия с Польшей, и русские люди стали готовиться к войне. В апреле 1632 г. скончался король Сигизмунд. Царь созвал Земский собор, на котором было принято решение воевать с Польшей, отнять у нее все русские земли. На соборе избрали главных начальников русского войска — боярина Михаила Борисовича Шеина и окольничего Артемия Измайлова. Они должны были отвоевать Смоленск. М. Б. Шеин, известный со Смутного времени как организатор героического сопротивления жителей Смоленска, после сдачи города попал в плен к полякам. Человек опытный в военных делах, он просто обязан был взять Смоленск. Покидая Москву с большим войском, он с презрением отозвался при царе о боярах, которые всегда, когда он воевал за Отчизну, «за печью сидели и сыскать их нельзя было».
Такой дерзости бояре никому бы не простили. Даже победителю.
Новый король Польши Владислав вовремя пришел на помощь осажденным, окружил войско русских и вынудил их просить пощады. М. Б. Шеин с разрешения царя вышел на переговоры, добился почетных условий: Владислав пропустил его людей с личным оружием в Москву.
Это было еще одно позорное поражение русских от поляков. М. Б. Шеина нельзя было винить в той беде одного. Плохо сработали поставщики продовольствия, русское войско никто не подстраховал, на высоте оказался король Владислав. Бояр это не интересовало. В октябре 1633 г. умер патриарх Филарет, поддер живавший М. Б. Шеина. Бояре набросились на него как свора мастифов. Они обвинили его в измене и приговорили Михаила Шеина, Артемия Измайлова и его сына, Василия Измайлова к смертной казни. Через несколько дней им отрубили головы.
Владиславу не удалось развить успех, время успехов для Польши приближалось к концу. В 1634 г. между государствами был заключен мир, в который уж раз невыгодный Московии.
В конце 1644 г. Михаил Федорович сильно заболел, и че¬рез полгода 12 июня 1645 г. его не стало. На русский престол вступил Алексей Михайлович.
Изображение орла в царствование Михаила Федоровича
[Династия Романовых]
[Алексей Романов]
[Фёдор Романов]
[Царевна Софья]
[Петр I Великий]
|
