После смерти Алексея Михайловича во дворце полыхнула ссора между Милославскими и Нарышкиными, за которых стоял недавно всесильный Матвеев. По нему-то и нанесли первый удар союзники шестерых сестер Федора Алексеевича. Матвеев лишился должности надзирателя за Аптекою — якобы за то, что не допивал, как было положено, лекарства после царя. Артамон Сергеевич не успел перевести дух от поражения, как противники обвинили его в неуплате 500 рублей за вино голландцу Монсу Гею, отняли у него Посольский приказ и отправили воеводой в Верхотурье. Он поехал к месту назначения, но его догнали, остановили, предъявили новое страшное обвинение — в колдовстве, в чтении «черных книг». Боярин сопротивлялся как мог. Он еще не знал, что ничего хорошего от жизни ему больше ждать не придется.
Он выслушал обвинения и приговор, слезно выпросил у «судей» разрешения взять с собой в ссылку сына и отправился в Пустозерск — такое гнилое место, которое может свести с ума даже очень сильного человека. Артамон Сергеевич не зря уговаривал «судей» оставить с ним сына Андрея. Только сын мог спасти его в те тяжелые годы. Сын! Его, 10-летнего мальчика нужно было выручать из беды, ради него нужно было писать царю жалостливые письма.
Городок Пустозерск находился неподалеку от озера Пустое в низовьях Печоры. В 1666—1667 гг. сюда был сослан могучий протопоп Аввакум — глава и идеолог русского раскола.
Когда же после утомительного путешествия Матвеев увидел Пустозерск, то ужаснулся: жить здесь было невозможно. В июне в ссылку в Ряжск были отправлены «за подстрекательство к убийству царя» Иван и Афанасий Нарышкины (братья царицы Натальи Кирилловны). Милославские мечтали нанести удар по царице и по Петру, но на это сил у них не хватало!
Немощный Шедор Алексеевич, едва передвигавшийся на ногах и с трудом выносивший любые поездки, царицу и царевича в обиду не дал. Г. Ф. Миллер в очерке «История жизни Федора Алексеевича» писал: «Но Федору при воспитании внушены были обязанности детей к родителям, и хотя Наталия была ему только мачеха, она никогда не имела причины на него жаловаться. Федор уважал ее, старался предупреждать все ее желания, оставил при ней прежний хорошо устроенный придворный штат. Федор любил Петра и сам направлял его воспитание и учение, смотрел на него как на своего наследника, хотя имел ближайшего брата Иоанна, который был еще слабее здоровьем, нежели он сам, и пред которым Петр имел чрезвычайно много преимуществ, как телесных, так и душевных».
К этому следует добавить: царевне Софье, ее многочисленным сестрам, всем Милославским при воспитании тоже внушали «обязанности детей к родителям» и что обвинять невиновных это грех тяжкий... Но сие внушение слабо действовало на них.
Федор Алексеевич, по матери родственник Милославским, был выше клановых амбиций. В 1679 г. царь приблизил к себе Ивана Максимовича Языкова, сделав его постельничим, и Алексея Тимофеевича Лихачева. С этого времени начинает действовать Московское правительство. Оно издало ряд постановлений с целью упорядочить власть на местах и в центре, упростить управление и «избавить народ от содержания многих должностных лиц». В 1680 г., перед началом полевых работ, было проведено межевание вотчинных и помещичьих земель, что уменьшило споры и жестокие стычки между крестьянами, иной раз приводившие к убийствам.
В то же лето царь влюбился в Агафью (дочь Семена Федоровича Грушецкого) и 18 июля сочетался с ней законным браком. Этой свадьбой был недоволен Милославский. Он делал все, чтобы очернить в глазах царя незнатную родом невесту (к тому же польку по происхождению). Не добился своего и был отстранен от должностей в Кремле, где происходили изменения, напоминавшие те, что всколыхнули Москву после женитьбы Алексея Михайловича на Наталье Кирилловне. Польская мода поразила царский двор. В Кремле произошли «кадровые перестановки», в должностях были повышены И. М. Языков и А. Т. Лихачев, царь приблизил к себе Василия Васильевича Голицына. В 1690 г. правительство утвердило закон об отмене варварских казней (отсечения рук и ног у при¬говоренных). Теперь таких преступников ссылали в Сибирь.
В 1681 г. закончилась Русско-Турецкая война, начавшаяся знаменитым Чигиринским походом в 1677 г. Русские отстояли за собой Левобережную Украину, но война была продолжительной и наносила казне огромный ущерб.
Из Пустозерска дошли до царя челобитные боярина А. С. Матвеева, который писал письма всем (в том числе и врагам своим) в надежде на милосердие, но лишь патриарх всея Руси пытался помочь Матвееву. А помощь пришла от женщины: от невесты, а затем жены царской — Агафьи. Как ей удалось воздействовать на мужа — не о том речь, но Федор Алексеевич наконец прочитал слезное письмо из Пустозерска. Царь сжалился над Матвеевым, повелел перевести его вместе с сыном в Мезень, для сына повелел он прислать туда учителя — поляка Поборского. А чтобы опальный вспомнил, что был он не так давно боярином, дали ему 30 слуг, 156 рублей жалованья и кое-каких продуктов. Зажил Матвеев в Мезени.
А в Пустозерске остался жить в темнице сырой протопоп Аввакум — человек несгибаемой воли. Он отбыл здесь 15 лет. Идеолога русского раскола пытались успокоить цари, патриархи, люди попроще — сделать это было невозможно. Протопоп Аввакум остался верен своей идее. Его не сломил даже Пусто-зерск. Царь не знал, что делать с этим человеком. В июле 1681 г. Агафья родила мальчика. Его назвали в крещении Ильей, но порадоваться счастью Федор Алексеевич не успел. От родов умерла Агафья, а чуть позже умер Илья. Царь перенес тяжелую потерю стоически. Он спешил жить. Дела утомляли его слабое тело, но и отвлекали от грустных мыслей.
В 1681 г. в Москве собрался Церковный Собор. На нем решались организационные вопросы. Главный из них — о противодействии расколу — Собор решать не брался (якобы из-за отсутствия денег) и передал его светской власти. У протопопа Аввакума средств вообще не было никаких — только гнилая темница в пустынном Пустозерске. Церковь, обедневшая, с ним спра¬виться не смогла. Дело взяло в свои руки богатеющее боярство.

Старообрядческая иконас изображением протопопа Аввакума

В январе 1682 г. в Москве был созван собор служивых людей. Они решали проблемы реформирования армии, собор высказался за ликвидацию местничества и за использование в военном деле опыта европейских стран. Царь благосклонно отнесся к этим решениям и приказал сжечь разрядные книги. С разрядными книгами сгорело не только местничество, но целый пласт русской истории.

Сожжение разрядных книг при царе Федоре Алексеевиче.1682

В январе 1682 г. царю приглянулась Марфа Апраскина — крестница Артамона Сергеевича Матвеева. После обычных формальностей он объявил ее своей невестой, а в Мезень отправился капитан Лишуков с вестью о том, что царь признает невиновность А. С. Матвеева. Опальному боярину возвратили все имения и вотчины, возместили убытки...
Марфа Апраскина имела на царя огромное влияние. По сведениям некоторых современников, она не дала разгореться вражде между супругом и Натальей Кирилловной Нарышкиной и ее сыном Петром.

ШАГ В СТОРОНУ ПЕРЕМЕН

Слабый телом Федор Алексеевич жить хотел, мечтал иметь детей. Наследников престола! О том же мечтали и не¬счастная Агафья, и активная Марфа: какой нормальной женщине не хочется родить царя! Это желание могло породить «неукротимые несогласия» между царствующей семьей и Натальей Кирилловной с ее сыном Петром, хотя все они — неукротимо-несогласные — люди были незлобные, всех их соединяло нечто «слишком человеческое». Но всех их разъединяла власть. 27 апреля 1682 г. Федор Алексеевич Романов умер в возрасте 20 с небольшим лет.
О его правлении, о его личности у разных ученых разные мнения. Но нужно помнить о том, что он, самостоятельно правив страной чуть более 3 лет, сделал немало. Его внутренняя политика стабилизировала положение в стране, законодательная деятельность упорядочила жизнь разных слоев населения. Находясь в системе ценностей (политических, управленческих, экономических, моральных, духовных и эстетических) боярского века, он не мог и не хотел отрываться от принципов боярского правления, созывал соборы, и в этом он весь принадлежал XVII веку. Но ему не повезло со здоровьем и со временем, в котором он жил — временем потребителей, аналогичным тому, в каком жил на подобном же витке истории Борис Годунов — гениальный потребитель по натуре, тщеславный мот. Федор Алексеевич отличался от него тем, что совсем было не свойственно ни времени потребителей, ни самим потребителям: а) разумной бережливостью; б) перспективой государственного мышления, о чем свидетельствуют законодательная деятельность его правительства и особенно де¬ятельность созываемых им соборов.
Быть может, Федор Алексеевич не знал о существовании версии циклического развития общества от генераторов государственных идей к реализаторам, затем накопителям и потребителям. Быть может, он по-иному представлял себе движение русской истории от царя Василия Ивановича Шуйского, в годы правления которого окончательно сформировалась идея боярского правления, к Михаилу Федоровичу и патриарху Филарету, представлявшему собой кропотливого реализатора, и далее к Алексею Михайловичу — заботливому накопителю, а потом и к себе самому — Федору Алексеевичу, обязанному быть потребителем, транжирщиком. Но вся деятельность Федора Алексеевича (особенно в последние два года) говорит о том, что он знал главное: Россия просто обязана выйти из Боярского века, из системы боярского правления. И сам он, как царь, шел к этому, хотя и медленно.

Царица Марфа Матвеевна, вторая жена Федора Алексеевича

---

ЦЕРКОВНЫЙ СОБОР 1681 ГОДА

Признание необходимости реорганизовать армию по европейским образцам говорит о многом. Не только о чисто организационных мероприятиях, хотя ликвидация местничества в русской армии никак не стыкуется с институтом боярства! В армиях Европы проходило мощное перевооружение на базе современного по тем временам огнестрельного оружия. Многие специалисты военного дела и инженеры прекрасно понимали, что это только начало, что стремительное улучшение тактико-технических данных пушек, пищалей, аркебуз и т. д. будет постоянно менять тактику и стратегию сражений и войн, а также отношение правительств к военному делу вообще и к техническому обеспечению армий, в частности. Понимали это и русские люди, в том числе и цари Алексей Михайлович и Федор Алексеевич. Боярская система власти обеспечить эту начавшуюся в Европе гонку за постоянно меняющимся лидером не могла. Царь Федор Алексеевич велик именно тем, что, созвав съезд служилых людей, он как бы предложил им самим высказать, пусть и не в столь откровенной форме, эту мысль. Служилые люди ее и высказали.
Не останавливаясь на достигнутом, царь уже в декабре 1681 г. издал указ о созыве в Москве выборных торговых людей!
27 апреля 1682 г. смерть остановила деятельность одного из мудрейших русских царей, попытавшегося сократить до минимума «время потребителя», а также уменьшить потери, обычно большие на этой стадии циклического развития в любой стране.
После кончины Федора Алексеевича восторжествовало время потребителей во главе с царевной Софьей.

Царь Федор Алексеевич (с рис. В. Верещагина)

---

[Династия Романовых]   [Михаил Романов]   [Алексей Романов]   [Царевна Софья]   [Петр I Великий]